Коллекционер
Словосочетание «личная коллекция автомобилей» в тандеме со словом «предприниматель» закономерно вызывают в воображении такую картинку: самодовольный мультимиллионер с сигарой в зубах прохаживается перед личным музеем, в котором сияют глянцевыми боками эксклюзивные «бугатти», «испано-сюизы» и «роллс-ройсы». Ничуть не бывало! Прибыли хозяина небольшого лесопильного предприятия весьма скромны. И цель коллекции — вовсе не вложить деньги в «конвертируемые» раритеты или пустить пыль в глаза гостям. Скажем прямо, машинами, которыми владеет Лисягин, сегодня никого не удивишь. Помимо упомянутых уже «полуторки» (по ряду признаков, все-таки не ГАЗ-АА, а пришедший ему на смену в 1939 г. ГАЗ-ММ), ГАЗ-67Б и БРДМ-2, это послевоенный «Москвич» первого поколения, две «Победы», полноприводная модификация «Победы» — М-72, три «старых» «Волги» М-21, «горбатый» «Запорожец» и армейский грузовик ЗИЛ-157.
Более того, все эти автомобили были куплены Юрием в состоянии, близком к лому, за довольно скромные суммы, а затем своими силами отреставрированы, благо с первых дней в «проекте» принимает участие опытнейший механик Анатолий Вячеславович Востриков, знакомый с автоветеранами не по книжкам. На ГАЗ-67, например, Востриков учился водить машину в автошколе.
Тогда зачем всё это? Напрашивается еще один штамп. Дескать, Лисягин с детства «болен» автомобилями, бесконечно увлечен историей отечественного автопрома и т.д. т.п. И снова мимо.
Знать и помнить
Всё началось довольно спонтанно. Три года назад Юрий случайно узнал, что в деревне под Брянском гниет никому не нужная «полуторка». И появилось непреодолимое желание купить ее и отреставрировать. Зачем? Наверное, на первых порах не знал и сам. Хотя при покупке пришлось проявить настойчивость. «Никому не нужная» — не значит бесхозная. А хозяин утверждал, что на машину уже положили глаз некие состоятельные москвичи. Тем не менее, сделка в конце концов состоялась.
Год ушел на восстановление. Кстати, можно было и быстрее — отечественный рынок запчастей для старых автомобилей весьма развит. Но цены там кусачие, поэтому всё, что можно, делалось своими руками. Передние крылья, например, — самодельные, напоминающие упрощенное оперение «полуторок» военных лет. Не удалось вернуть к жизни «родной» двигатель. Пришлось приобрести аналогичный. По словам Юрия Александровича, новый мотор «боевой», прошедший войну. На его блоке цилиндров отметины от осколков снарядов.
Вскоре после появления на подворье «полуторки» Лисягину выпала возможность купить ГАЗ-67Б. Сначала один, затем другой, оба в орловских деревнях, оба в состоянии «дрова». В невеликом кузове одного из них располагался... курятник. Но Юрия это не смутило. Приобрел оба. Потому что пришло понимание НЕРЫНОЧНОЙ ценности этих и других отечественных машин. Сначала более узко: «полуторка» и «козлик», как на фронте называли
Из двух «убитых» ГАЗ-67Б удалось собрать один, по комплектации соответствующий 1953 году выпуска. Передние крылья пришлось изготовить самостоятельно, по чертежам
Броневик
В годы войны на шасси ГАЗ-67 строили легкие бронеавтомобили БА-64Б, тоже культовая техника. И сейчас Лисягин задумал, используя оставшиеся после разборки двух своих
На языке автоисториков автомобиль, внешне воспроизводящий некий конкретный образец, но изготовленный заново, называется «реплика». Так вот, по понятным причинам «реплики» не имеют никакой коллекционной ценности. Новодел есть новодел. Но Юрия это совершенно не волнует, поскольку экспонаты его коллекции — просто живые иллюстрации к героическому прошлому Отечества.
Со временем пришло и более широкое понимание некоммерческой ценности советских автомобилей. Именно это понимание способствовало приобретению «побед», «волг», «Москвича» и прочих старых, но отнюдь не раритетных машин. Ныне легковой отечественный автопром практически мертв. Модели, разработанные российскими конструкторами, сходят с конвейеров лишь Ульяновского и Волжского автозаводов, но УАЗы на наших дорогах встречаются всё реже, а «лады» в последнее время являются объектом насмешек. Иномарки вытеснили отечественные легковые автомобили не только с улиц, но и из виртуального списка «достижений народного хозяйства» страны. А ведь когда-то наши легковушки были объектом законной гордости... Поверят ли современные молодые люди этому на слово? Едва ли. А вот увидев воочию монументальную «Победу» (между прочим, первый в мире серийный автомобиль с кузовом «фэстбэк» понтонного типа), величественную
Словом, Юрия Лисягина правильнее было бы называть «энтузиастом», а не «коллекционером». Сейчас он ведет переговоры с хозяином ещё одной легендарной машины времен Великой Отечественной — ЗиС-5. Тот факт, что в случае успеха за «захаром» придется ехать под Курган, Юрия Александровича не смущает.
Всё было бы здорово, если бы не одно «но». В полной меры мечты Лисягина о воспитании молодежи посредством демонстрации лучших образцов отечественного автопрома могут осуществиться лишь при наличии открытой для всех желающих, но защищенной от непогоды площадки. В идеале — на въезде в Орел. Этот комплекс мог бы стать имиджеобразующим элементом города. Сейчас все автомобили хранятся на территории «лесопилки». Ознакомлению со своей коллекцией отдельными посетителями хозяин предприятия не препятствует, но понятно, что открыть туда массовый доступ невозможно. Проще говоря, нужно создать музей. Сейчас Юрий ведет переговоры с городской администрацией, но особых подвижек пока нет.
Константин АНДРЕЕВ
фото автора
Пролог
Несколько лет назад предприниматель Юрий Лисягин почти случайно приобрёл «останки» командирского джипа времён Великой Отечественной, легендарного «козлика», ГАЗ-67Б. Потом — ещё одного. Потом из двух развалюх, докупив кучу комплектующих и не меньше сделав самостоятельно, собрал один дееспособный автомобиль. Зачем? А он и сам тогда толком не знал. Позже, обнаружив в себе интерес к процессу реставрации, Лисягин приобрёл ещё несколько старых советских машин — «победы», «волги», «Москвич», «Запорожец» — все в состоянии «полураспада». В это же время появился и остов «полуторки». Работая над её восстановлением, Юрий «проникся»; просто понял в какой-то момент, что по-настоящему его интересует лишь техника времён Великой Отечественной войны — и никакая иная. И что речь идёт не о коллекции раритетов, а о памяти. Тогда же возникла и идея музея под открытым небом, но об этом — позже.
А теперь небольшой ликбез. Откуда, по-вашему, в наши дни берутся «катюши», броневики, танки и пушки военных лет, участвующие в ветеранских парадах и исторических реконструкциях? У энтузиаста, подобного Лисягину, есть два пути обзавестись единицами такой техники. Существует виртуальный «чёрный» рынок, на котором ушлые люди продают и покупают всё, что удалось «накопать» на полях сражений и извлечь со дна озёр и болот. Например, башню танка Т-34 можно приобрести за полмиллиона рублей. Но Юрия этот путь не устраивает: во-первых, дорого, во-вторых, некрасиво как-то.
А второй путь — искать технику самому. По лесам, по оврагам, по водоёмам... Искать и восстанавливать.
Дальше ещё интереснее. Государство этим не занимается. Никак. С 1942 по 1965 год подбитую технику собирали. Вначале тыловые части, затем специальные бригады. Но делалось это не в мемориальных целях, а ради металла. Что находили, то распиливали на месте и отправляли на переплавку. К середине
Словом, чтобы всё было по закону, некоторое время назад Лисягин организовал и официально зарегистрировал военно-поисковый клуб «Патриоты Орловщины». Специализация клуба — поиск затонувшей в водоёмах области техники военных лет, её подъём и реставрация. Получена необходимая для этого лицензия. Но и этого мало. В каждом конкретном случае приходится брать отдельные разрешения на проведение поисковых работ. Впрочем, «танки грязи не боятся» — ни природной, ни административной.
Мифы и реальность
Сегодня чуть ли не единственным источником информации о местах «залегания» подбитой техники являются воспоминания старожилов — жителей глухих деревень и сёл. Окрестности более-менее развитых населённых пунктов давным-давно «вытоптаны» промышленностью и сельским хозяйством, ловить там нечего.
А что такое «воспоминания местных»? Иногда — действительно ценные сведения, но гораздо чаще, в девяти случаях из десяти — пустышка, «миф». Представьте: нынешняя старушка в военную бытность девочкой видела, как снаряд угодил в переправу через местную речку, и в воду рухнула «полуторка» с пушкой на буксире. Яркое детское впечатление, сильные эмоции... Это запомнилось. А вот то, что через месяц пришли бригады тыловых частей, подняли затонувшую технику и увезли её — не запомнилось. А может, и вовсе не видела этого девочка. Полуторки с пушкой в реке давным-давно нет, а миф есть, и вся деревня в него свято верит.
Проблема в том, что иными источниками информации поисковые отряды не располагают. Проверить достоверность «мифов» можно одним способом: погрузившись в указанном месте с аквалангом на дно, вымыв оттуда тонны ила. Лотерея с вероятностью выигрыша «один к «десяти». Таковы трудовые будни «поисковиков».
* * *
Этим летом Юрий Лисягин вознамерился проверить один из таких «мифов»: якобы, в пруду близ посёлка Злынь Болховского района покоится подбитый броневик БА-64. Когда именно он там упокоился, местные не помнят, но вычислить нетрудно: производство этих бронеавтомобилей началось лишь в 1942 году, следовательно, подбить БА-64 могли лишь в ходе боёв по освобождению от фашистов Болховского района в конце июля 1943 года.
Подробности мифа «привязаны» к рельефу местности. До революции в этих местах располагалась барская усадьба, по велению её хозяйки был обустроен каскад прудов. После революции пруды высохли, получились овраги. Вдоль верхней кромки одного из этих оврагов шла грунтовая дорога. По дороге ехал наш броневик. Под башню ему угодил вражеский снаряд, башню снесло, а обезглавленный броневичок скатился в овраг да там и остался. После войны кто-то велел вновь заполнить пруды водой. Так БА-64 оказался на дне водоёма. Правдоподобно. Но не более!
В пользу этой версии свидетельствовал непроверенный факт: якобы, некий местный житель лет пять назад обнаружил в прибрежном грунте башню броневика. (О судьбе её умолчим...)
И, тем не менее, без предварительной разведки производить серьёзные работы накладно. Нужно арендовать и гнать в эту глушь (около 35 км. от Орла, километров
И Лисягин решился копать. Отнюдь не потому, что в чём-то был уверен. Просто по-другому работать нельзя. Лучше убедиться, что очередной «миф» — «пустышка», чем проигнорировать его и потом всю жизнь кусать локти по поводу несбывшегося.
Главный герой
Немного о том, что в случае благоприятного исхода могло быть поднято из пруда.
До войны командный состав Красной Армии разъезжал на обыкновенных «эмках». Как только в конце
Причём тут «козлик», если речь идёт о броневике? А притом, что в конце 1941 года решено было создать на шасси ГАЗ-64 бронеавтомобиль. Вместо лёгкого кузова на раму джипа устанавливался бронированный корпус с пулемётной башней. Это и был БА-64. В апреле 1942 года началось серийное производство этих машин.
Не впечатляет? Ну, представьте броневик на базе ВАЗовской «Нивы».
Осечка
Рано утром мы встречаемся с Юрием и отправляемся на «раскопки». По дороге заезжаем за экскаваторщиком (вся техника — мощный экскаватор и два самосвала доставлены на место ещё накануне) и разбиваемся на два «экипажа»: Лисягин едет за рулём своего КамАЗа, кузов которого наполнен брёвнами (они могут пригодиться для укрепления берега), а мы с экскаваторщиком сопровождаем грузовик на «Опеле».
Около 10 утра мы на месте. Красота пасторальная! Здесь бы пейзажи маслом писать, но уже через несколько минут «райский уголок» превращается в «стройплощадку», живую деревенскую тишину нарушает рокот экскаватора.
Предполагаемое местонахождение броневика — метрах в
Начинается основная часть работы. Нужно аккуратно, слой за слоем, снимать со дна ил и вываливать его в кузов сменяющих друг друга самосвалов.
Примерно через полчаса в груде вываленного из ковша грунта обнаруживается первая находка — металлический обод тележного колеса. Это плохо, поскольку велика вероятность, что рамка металлодетектора реагировала именно на эту «железяку». Однако, пока не выбран ил со всего участка, надежда не умирает.
Минут через 15 на свет со дна извлечён ещё один рукотворный «сабж»: некая деталь «трансмиссии» всё той же злополучной телеги. Более — ничего, вплоть до полного окончания «землечерпальных» работ на уготовленном к поиску участке.
Но «сворачиваться» рано. Теперь нужно убедиться, что металла на дне больше нет.
Около часа дня приезжают друзья-аквалангисты с рамкой. Обшаривают и то место, где копали, и участки пруда правее-левее. Тишина. Рамка «молчит». Осечка.
Юрий расстроен. Причём отнюдь не напрасными тратами (аренду техники он оплатил из своего кармана), а тем, что вытянул «пустышку». Он прекрасно понимает, что сегодняшний день со всеми его разочарованиями — неизбежный этап работы любого «поисковика» (вспомним про «один к десяти»), но всё равно обидно.
Экскаватор аккуратно приводит в первозданный вид берег пруда, ямы засыпаны, следы гусениц выровнены. Собираем вещи, в седьмом часу вечера отправляемся домой.
Планы
У Юрия Лисягина есть мечта. Где-нибудь на въезде в Орёл (всё равно, с какой стороны) он хочет создать музей под открытым небом — музей техники военных лет. Проект абсолютно некоммерческий, Лисягин предполагает сделать вход свободным для всех желающих. Ведь это — как вечный огонь или братское воинское захоронение, за доступ к святыням нельзя брать деньги.
Уже есть эскизы, готов макет. Дело за малым: нужно получить землю. Не так уж и много земли — два-три гектара. Не в собственность, а в аренду на безвозмездной основе, поскольку прибыли этот мемориал Лисягину не принесёт никакой, одни затраты, необходимые для обустройства. Юрий не раз обращался к чиновникам городской и областной администраций, к депутатам. В ответ все бубнят что-то невнятное. Например, один из высокопоставленных депутатов Облсовета, увидев эскизный проект мемориала, заявил: «Я знаю сто человек, которые нарисуют это лучше». Ну, молодец, что знаешь. Разве о художественных достоинствах эскиза идёт речь?
Словом, пока дело с мёртвой точки не сдвинулось.
Когда в городе намечается очередной патриотический праздник, муниципалитет вспоминает о Лисягине и просит его прибыть к месту торжеств со своими «полуторками», «козликом» и полевой кухней. А Юрию все меньше и меньше хочется идти навстречу. От категорического отказа его удерживает мысль, что всё это делается не для чиновников, а для ветеранов и для подростков. «Живые» «полуторки» в плане патриотического воспитания куда действеннее тысячи выспренних слов.
* * *
Когда мы выбирали грунт со дна пруда близ Злыни, на берег пришёл местный мальчишка лет семи. Обычный деревенский пацанчик. Он уже знал, что «дядьки достают из пруда броневик». И нужно было видеть, какими глазами смотрел он на всю эту канитель. Стоял и смотрел. И час, и два, и три.
Константин Андреев